Разговор в ученом кругу
Ислам и мусульмане в трансформирующемся мире
Слева направо Марина Бигнова (Уфа), Ольга Грива (Симферополь)
В Казани прошел IV конгресс Русского религиоведческого общества на тему «Кто знает одну, не знает ни одной»: сравнительное религиоведение полтора века спустя». Главным организатором мероприятия выступило Русское религиоведческое общество. Всего в мероприятии участвовало 92 докладчика из разных городов не только России (от Иркутска до Санкт-Петербурга), но и других стран.
Хотя сам конгресс не прошел полностью «вживую»: какие-то секции и круглые столы были проведены дистанционно, часть – смешанно, когда часть участников принимала участие в онлайн-режиме, а другие присутствовали лично. Вероятнее всего постепенно подобный формат – смешанный тип проведения научных мероприятий – станет доминировать в организации подобных научных конференций.
Конгресс был приурочен к 150-летию лекций немецкого ученого Макса Мюллера (1823-1900), который в 1870 году предложил использовать сравнительный метод в религиоведении. По его мнению, рассматривая разные религии, можно найти в них общее: в священных текстах, в ритуалах, в вероучении.
Основным докладчиком на пленарном заседании был директор Центра исламоведческих исследований Академии наук Республики Татарстан Ринат Патеев, который презентовал коллективную монографию «Ислам и религиозный активизм в Республике Татарстан», изданную в этом году. Это весьма добротное научное исследование, посвященное анализу процессов исламского возрождения в республике, начиная с 1980-х годов. В книге описываются процессы формирования системы исламского религиозного образования, становления исламской прессы, социальной инфраструктуры, женское движение, халяль-индустрия, формы общественной самоорганизации мусульман, освещаются религиозная идентичность мигрантов.
Далее в программе началась работа секций и круглых столов. Круг тем, поднятых на площадках конгресса, была разнообразной. Одна из секций, к примеру, называлась «Ислам и мусульмане в трансформирующемся мире», где модератором выступил автор этих строк. Разговор был посвящен теме неформальных структур на примере движения "Саф ислам" («Чистый ислам»), возникшей на рубеже 1970-1980-х гг. в среде татарского мусульманского духовенства и религиозного актива СССР. Движение объединяло ряд имамов и прихожан, многие из которых стремились сохранить позиции ислама в условиях господствующего атеизма, увеличить число его приверженцев за счет молодого поколения мусульман в период позднего застоя. Будучи по форме близким к диссидентскому движению, сторонники этого незарегистрированного объединения, которое вело работу в разных регионах СССР, где имелись немногочисленные действующие мечети, выступали в статусе оппозиции руководству Духовного управления мусульман Европейской части СССР и Сибири, лично его муфтию Талгату Таджутдину. По своим взглядам часть из них придерживалось салафитской идеологической интерпретации исламского вероучения. Наибольшей активности «Саф Ислам» достиг в конце 1980-х годов, что было вызвано относительной либерализацией религиозной жизни, возможностью без последствий открыто исповедовать ислам. Движение без стройной организационной структуры просуществовало до начала 1990-х годов. С прекращением политики государственного атеизма, распадом СССР и потерей монополии ДУМЕС в ряде регионов, движение «Саф Ислам» прекратило свое существование, поскольку отсутствовала необходимость в нелегальной или полулегальной деятельности по сохранению ислама. Наиболее яркие участники «Саф Ислам» в новых реалиях советского периода не смогли найти себе место в структурах муфтиятов, воспринимая их как осколки ДУМЕС, сохранив тем самым свою либо оппозиционность, либо независимость.
Были и другие любопытные доклады. Так, аспирант Центра исламоведческих исследований Академии наук Республики Татарстан Василий Иванов в своем докладе рассказал о понимании термина «традиционный ислам» в трудах богослова Валиуллы Якупова (1963-2012). Последний вошел в новейшую историю России как наиболее последовательный идеолог традиционного ислама. В своих многочисленных опубликованных трудах Якупов выступал с идеей, что традиционным исламом у татар следует считать пророческий ислам, т.е. тот ислам, который предки татар - волжские булгары - приняли от пророка Мухаммада. В этой связи Якупов придерживался легенды о том, что булгары приняли ислам от сахабов – сподвижников пророка Мухаммада. Однако по мере углубления в историю распространения ислама в среде татарского народа, истоки того, что преподносилось как традиционный ислам в постсоветский период, Якупов стал видеть в кадимизме (исламском консерватизме у татар на рубеже XIX-XX вв.) и суфизме. Поэтому многие практики суфизма, такие, как зиярат (посещение могил) на кладбищах, поминки, джиен в Болгаре и иные формы, автор поддерживал и стремился всячески отгородить от критики со стороны салафитов. Нередко, видя критику последними, а равно и рядом представителей татарской интеллигенции самого словосочетания «традиционный ислам», Якупов заменял его другими понятиями: например, «ислам традиции» или «пророческий ислам». Его основная идеологическая позиция базировалось на утверждении, что ислам, который сохранили татары в Поволжье, является аутентичным вероучению самого пророка Мухаммеда. Сам Якупов был близок к концепции национальных различий в практики исповедования ислама разными этносами, считая, что ислам выступает важным маркером в сохранении этнической идентичности, отрицая космополитический подход тех же салафитов.
В заключительной части работы IV конгресса Русского религиоведческого общества выступил его президент Константин Антонов. Он отметил, что несмотря на то, что из-за пандемии коронавируса в 2020 году мероприятие пришлось перенести на полгода позже, главное, что оно состоялось. Он высоко оценил уровень организации конгресса как со стороны казанских коллег, которые непосредственно на месте всячески способствовали его проведению, так и московских, которые помогали в реализации задуманного.
Естественно, возник вопрос о том, где в следующем году пройдет следующий, пятый по счету, конгресс Русского религиоведческого общества. Так уже сложилось, что форум носит «кочующий» характер: первые два прошли в Москве, а начиная с третьего конгресса, прошедшего в 2019 году в Санкт-Петербурге, решено проводить его в каком-нибудь из российских городов, чтобы его проведение давало импульс развитию религиоведения в конкретном регионе. Четкого ответа не прозвучало, появилась интрига: в кулуарах шептались, что это будет или Уфа, или Калининград.
Но как бы то ни было, важен сам факт того, что Русское религиоведческое общество, единственная на сегодняшний день действующая и официально зарегистрированная профессиональная ассоциация религиоведов России, стремится двигать отечественную науку о религии вперед, объединяя исследователей по всей стране. Каждый конгресс РРО – заметное событие в российском религиоведении, которое способствует налаживанию горизонтальных связей между религиоведами, личному знакомству исследователей из разных городов и выступает локомотивом процесса развития отечественного религиоведения в стране.
Раис СУЛЕЙМАНОВ,
специально для «Росисламинформа»
Хотя сам конгресс не прошел полностью «вживую»: какие-то секции и круглые столы были проведены дистанционно, часть – смешанно, когда часть участников принимала участие в онлайн-режиме, а другие присутствовали лично. Вероятнее всего постепенно подобный формат – смешанный тип проведения научных мероприятий – станет доминировать в организации подобных научных конференций.
Конгресс был приурочен к 150-летию лекций немецкого ученого Макса Мюллера (1823-1900), который в 1870 году предложил использовать сравнительный метод в религиоведении. По его мнению, рассматривая разные религии, можно найти в них общее: в священных текстах, в ритуалах, в вероучении.
Основным докладчиком на пленарном заседании был директор Центра исламоведческих исследований Академии наук Республики Татарстан Ринат Патеев, который презентовал коллективную монографию «Ислам и религиозный активизм в Республике Татарстан», изданную в этом году. Это весьма добротное научное исследование, посвященное анализу процессов исламского возрождения в республике, начиная с 1980-х годов. В книге описываются процессы формирования системы исламского религиозного образования, становления исламской прессы, социальной инфраструктуры, женское движение, халяль-индустрия, формы общественной самоорганизации мусульман, освещаются религиозная идентичность мигрантов.
Далее в программе началась работа секций и круглых столов. Круг тем, поднятых на площадках конгресса, была разнообразной. Одна из секций, к примеру, называлась «Ислам и мусульмане в трансформирующемся мире», где модератором выступил автор этих строк. Разговор был посвящен теме неформальных структур на примере движения "Саф ислам" («Чистый ислам»), возникшей на рубеже 1970-1980-х гг. в среде татарского мусульманского духовенства и религиозного актива СССР. Движение объединяло ряд имамов и прихожан, многие из которых стремились сохранить позиции ислама в условиях господствующего атеизма, увеличить число его приверженцев за счет молодого поколения мусульман в период позднего застоя. Будучи по форме близким к диссидентскому движению, сторонники этого незарегистрированного объединения, которое вело работу в разных регионах СССР, где имелись немногочисленные действующие мечети, выступали в статусе оппозиции руководству Духовного управления мусульман Европейской части СССР и Сибири, лично его муфтию Талгату Таджутдину. По своим взглядам часть из них придерживалось салафитской идеологической интерпретации исламского вероучения. Наибольшей активности «Саф Ислам» достиг в конце 1980-х годов, что было вызвано относительной либерализацией религиозной жизни, возможностью без последствий открыто исповедовать ислам. Движение без стройной организационной структуры просуществовало до начала 1990-х годов. С прекращением политики государственного атеизма, распадом СССР и потерей монополии ДУМЕС в ряде регионов, движение «Саф Ислам» прекратило свое существование, поскольку отсутствовала необходимость в нелегальной или полулегальной деятельности по сохранению ислама. Наиболее яркие участники «Саф Ислам» в новых реалиях советского периода не смогли найти себе место в структурах муфтиятов, воспринимая их как осколки ДУМЕС, сохранив тем самым свою либо оппозиционность, либо независимость.
Были и другие любопытные доклады. Так, аспирант Центра исламоведческих исследований Академии наук Республики Татарстан Василий Иванов в своем докладе рассказал о понимании термина «традиционный ислам» в трудах богослова Валиуллы Якупова (1963-2012). Последний вошел в новейшую историю России как наиболее последовательный идеолог традиционного ислама. В своих многочисленных опубликованных трудах Якупов выступал с идеей, что традиционным исламом у татар следует считать пророческий ислам, т.е. тот ислам, который предки татар - волжские булгары - приняли от пророка Мухаммада. В этой связи Якупов придерживался легенды о том, что булгары приняли ислам от сахабов – сподвижников пророка Мухаммада. Однако по мере углубления в историю распространения ислама в среде татарского народа, истоки того, что преподносилось как традиционный ислам в постсоветский период, Якупов стал видеть в кадимизме (исламском консерватизме у татар на рубеже XIX-XX вв.) и суфизме. Поэтому многие практики суфизма, такие, как зиярат (посещение могил) на кладбищах, поминки, джиен в Болгаре и иные формы, автор поддерживал и стремился всячески отгородить от критики со стороны салафитов. Нередко, видя критику последними, а равно и рядом представителей татарской интеллигенции самого словосочетания «традиционный ислам», Якупов заменял его другими понятиями: например, «ислам традиции» или «пророческий ислам». Его основная идеологическая позиция базировалось на утверждении, что ислам, который сохранили татары в Поволжье, является аутентичным вероучению самого пророка Мухаммеда. Сам Якупов был близок к концепции национальных различий в практики исповедования ислама разными этносами, считая, что ислам выступает важным маркером в сохранении этнической идентичности, отрицая космополитический подход тех же салафитов.
В заключительной части работы IV конгресса Русского религиоведческого общества выступил его президент Константин Антонов. Он отметил, что несмотря на то, что из-за пандемии коронавируса в 2020 году мероприятие пришлось перенести на полгода позже, главное, что оно состоялось. Он высоко оценил уровень организации конгресса как со стороны казанских коллег, которые непосредственно на месте всячески способствовали его проведению, так и московских, которые помогали в реализации задуманного.
Естественно, возник вопрос о том, где в следующем году пройдет следующий, пятый по счету, конгресс Русского религиоведческого общества. Так уже сложилось, что форум носит «кочующий» характер: первые два прошли в Москве, а начиная с третьего конгресса, прошедшего в 2019 году в Санкт-Петербурге, решено проводить его в каком-нибудь из российских городов, чтобы его проведение давало импульс развитию религиоведения в конкретном регионе. Четкого ответа не прозвучало, появилась интрига: в кулуарах шептались, что это будет или Уфа, или Калининград.
Но как бы то ни было, важен сам факт того, что Русское религиоведческое общество, единственная на сегодняшний день действующая и официально зарегистрированная профессиональная ассоциация религиоведов России, стремится двигать отечественную науку о религии вперед, объединяя исследователей по всей стране. Каждый конгресс РРО – заметное событие в российском религиоведении, которое способствует налаживанию горизонтальных связей между религиоведами, личному знакомству исследователей из разных городов и выступает локомотивом процесса развития отечественного религиоведения в стране.
Раис СУЛЕЙМАНОВ,
специально для «Росисламинформа»
