От чего падают минареты?
Не верю, как человек, которого относят к категории «родом из СССР», в мистику – воспитание не то. Но иногда хватаешься за голову и начинаешь невольно составлять алогичные пазлы: не случайно такое, ох, не случайно…
В эти мартовские дни башкирские соцсети бурно обсуждают обрушение одного из четырех минаретов мечети «Ар-Рахим», печально известного уфимского долгостроя. Наиболее часто встречающийся в народе диагноз – знамение. Якобы те, кто равнодушно наблюдал почти два десятка лет за брошенным объектом на въезде в столицу, практически на ее лобном месте, куда, кстати, обращен невольно взор каждого гостя, въезжающего в Уфу, получили тем самым знак свыше.
История строительства мечети, которая по задумке первого президента Башкортостана Муртазы Рахимова должна была стать одним из крупнейших в Европе культовых сооружений, началась в далеком 2007 году. Название «Ар-Рахим», созвучное, естественно, имени руководителя республики, тут же предложила льстивая паства из чиновников и местного духовенства. И новое название закрепилось в людском восприятии.
Через три года Рахимов под давлением тогдашнего Кремля сложил полномочия, в республику прибыл из первопрестольной его сменщик. Так сложилось, что Рустэм Хамитов был давним недругом Муртазы Губайдулловича, который не жаловал уфимского «москвича» со времен его прежней работы в конце 90-х в должности главного федерального инспектора в регионе. Потому-то, видимо, Хамитов и не горел желанием продолжать в качестве преемника строительство мечети, начатое предыдущим президентом республики. Мало того, затеял в первое время нескрываемое от общественности публичное преследование Рахимова – лишил его доступа в правительственную резиденцию, в ту же элитную баню, не одобрял любые контакты местных СМИ с предшественником, прочие пакости. Как мне кажется, Хамитов допустил стратегическую ошибку: пытаясь изолировать от населения Муртазу Рахимова, среди которых было немало тех, кто обожал его, он потерял для себя часть поддержки общества. Хотя очередной президент Башкортостана, по большому счету, желал республике блага…
Но вскоре и самого Хамитова Кремль заменил на Радия Хабирова, также бывшего уфимца, нашедшего кров в кремлевской администрации от гнева Рахимова в свой адрес во времена президентства Муртазы Губайдулловича. Надо ли говорить, что и у очередного руководителя региона были непростые взаимоотношения с первым президентом Башкортостана? Оттого, возможно, многострадальная мечеть «Ар-Рахим» и не стала для Хабирова приоритетным культовым сооружением. Но учитывая многолетние чаяния верующих, третий по счету руководитель региона в начале своего управления республикой на словах пообещал завершить злосчастный долгострой. Но слова эти, увы, так и остались пока словами…
Не дождавшись светлого часа открытия «Ар-Рахима» ушел от нас в начале этого года Муртаза Рахимов. И вот спустя два месяца после его кончины случилось то, что ввергло в тихую панику общественность Башкортостана: один из минаретов мечети под напором ветра рухнула со своих высот оземь. Проклятье? Знамение? Естественные недогляды и технологические ляпы тогдашних строителей из фирмы «Алтын курай»? К которым, кстати, у общественности были в свое время вопросы: не тот облицовочный мрамор и не там закупали, чем вызвали в свое время недовольство Рахимова, доходили до нас и слухи о внутренних дрязгах по поводу больших денег, отпущенных на строительство фондом «Урал» - детищем первого президента Башкортостана…
Словом, имеем, что имеем. Но я хотел бы поделиться своими соображениями по всему этому поводу. Да, есть что-то мистическое в падении минарета, согласен. Но главное, на мой взгляд, в другом. У мечети «Ар-Рахим» изначально была своя карма. В одной из своих книг «В краю несгибаемых кураев» еще в 2015 году я написал: «Не могу не бросить взгляд, проезжая каждый раз мимо, на громаду строящейся Соборной мечети у истока уфимского проспекта, носящего имя национального героя - Салавата Юлаева. Смешанные чувства обуревают при этом. Тут и восхищение ее будущими формами с четырьмя минаретами по углам, которые сегодня, даже в обрамлении строительных лесов, поражают высотой любого въезжающего в миллионный мегаполис со стороны аэропорта. Но, одновременно, в отличие от большинства своих земляков, ощущаю, как мне кажется, всю горечь главного прораба культового сооружения, оставшуюся в нем от не осуществившихся в жизни мечтаний, вложенных в каждый кирпич. А также тяжесть разочарований от одиночества, которые он испытал в конце дороги, ведущей к собственной мечети…». За эти слова, как передали мне люди близкие к Рахимову, Муртаза Губайдуллович на меня обиделся. Имел на то право. Но и я был прав. Однако теперь, когда первого президента Башкортостана нет с нами, я бы, пожалуй, извинился перед ним за ту резкость своих слов…
И еще. Я хорошо и долго общался не только с Рахимовым. Знаком был доверительно с Рустэмом Хамитовым, с Радием Хабировым. И вот что им хотел бы сказать: те, кто пришел во власть по воле случая – такие же, что и остальные, рядом живущие. И Муртаза Губайдуллович, и вы оба - лишь трое из более, чем 4-миллионного населения на редкость красивой земли под названием Башкортостан. Все уйдем в прах в свое время – не вечные. О ком-то в будущих учебниках истории края будет, возможно, целый раздел или же, наоборот, он удостоится лишь нескольких куцых строк. Но в памяти народа каждый остается, соответственно своим делам во благо людей. Будет ли относительно вас это человеческой благодарностью или же полнейшее равнодушие к периоду вашего нахождения у главного руля республики? Не для этого ли живет каждый из нас: как тебя будут вспоминать будущие поколения?
Верю, что уникальное культовое сооружение, одно из крупнейших в Европе, как того задумывал его главный каменщик, появится, в конце концов, при въезде в Уфу. Но будет ли в том частица каждого, из ныне живущих?
Азамат САИТОВ,
шеф-редактор уфимского представительства агентства «Росисламинформ»
В эти мартовские дни башкирские соцсети бурно обсуждают обрушение одного из четырех минаретов мечети «Ар-Рахим», печально известного уфимского долгостроя. Наиболее часто встречающийся в народе диагноз – знамение. Якобы те, кто равнодушно наблюдал почти два десятка лет за брошенным объектом на въезде в столицу, практически на ее лобном месте, куда, кстати, обращен невольно взор каждого гостя, въезжающего в Уфу, получили тем самым знак свыше.
История строительства мечети, которая по задумке первого президента Башкортостана Муртазы Рахимова должна была стать одним из крупнейших в Европе культовых сооружений, началась в далеком 2007 году. Название «Ар-Рахим», созвучное, естественно, имени руководителя республики, тут же предложила льстивая паства из чиновников и местного духовенства. И новое название закрепилось в людском восприятии.
Через три года Рахимов под давлением тогдашнего Кремля сложил полномочия, в республику прибыл из первопрестольной его сменщик. Так сложилось, что Рустэм Хамитов был давним недругом Муртазы Губайдулловича, который не жаловал уфимского «москвича» со времен его прежней работы в конце 90-х в должности главного федерального инспектора в регионе. Потому-то, видимо, Хамитов и не горел желанием продолжать в качестве преемника строительство мечети, начатое предыдущим президентом республики. Мало того, затеял в первое время нескрываемое от общественности публичное преследование Рахимова – лишил его доступа в правительственную резиденцию, в ту же элитную баню, не одобрял любые контакты местных СМИ с предшественником, прочие пакости. Как мне кажется, Хамитов допустил стратегическую ошибку: пытаясь изолировать от населения Муртазу Рахимова, среди которых было немало тех, кто обожал его, он потерял для себя часть поддержки общества. Хотя очередной президент Башкортостана, по большому счету, желал республике блага…
Но вскоре и самого Хамитова Кремль заменил на Радия Хабирова, также бывшего уфимца, нашедшего кров в кремлевской администрации от гнева Рахимова в свой адрес во времена президентства Муртазы Губайдулловича. Надо ли говорить, что и у очередного руководителя региона были непростые взаимоотношения с первым президентом Башкортостана? Оттого, возможно, многострадальная мечеть «Ар-Рахим» и не стала для Хабирова приоритетным культовым сооружением. Но учитывая многолетние чаяния верующих, третий по счету руководитель региона в начале своего управления республикой на словах пообещал завершить злосчастный долгострой. Но слова эти, увы, так и остались пока словами…
Не дождавшись светлого часа открытия «Ар-Рахима» ушел от нас в начале этого года Муртаза Рахимов. И вот спустя два месяца после его кончины случилось то, что ввергло в тихую панику общественность Башкортостана: один из минаретов мечети под напором ветра рухнула со своих высот оземь. Проклятье? Знамение? Естественные недогляды и технологические ляпы тогдашних строителей из фирмы «Алтын курай»? К которым, кстати, у общественности были в свое время вопросы: не тот облицовочный мрамор и не там закупали, чем вызвали в свое время недовольство Рахимова, доходили до нас и слухи о внутренних дрязгах по поводу больших денег, отпущенных на строительство фондом «Урал» - детищем первого президента Башкортостана…
Словом, имеем, что имеем. Но я хотел бы поделиться своими соображениями по всему этому поводу. Да, есть что-то мистическое в падении минарета, согласен. Но главное, на мой взгляд, в другом. У мечети «Ар-Рахим» изначально была своя карма. В одной из своих книг «В краю несгибаемых кураев» еще в 2015 году я написал: «Не могу не бросить взгляд, проезжая каждый раз мимо, на громаду строящейся Соборной мечети у истока уфимского проспекта, носящего имя национального героя - Салавата Юлаева. Смешанные чувства обуревают при этом. Тут и восхищение ее будущими формами с четырьмя минаретами по углам, которые сегодня, даже в обрамлении строительных лесов, поражают высотой любого въезжающего в миллионный мегаполис со стороны аэропорта. Но, одновременно, в отличие от большинства своих земляков, ощущаю, как мне кажется, всю горечь главного прораба культового сооружения, оставшуюся в нем от не осуществившихся в жизни мечтаний, вложенных в каждый кирпич. А также тяжесть разочарований от одиночества, которые он испытал в конце дороги, ведущей к собственной мечети…». За эти слова, как передали мне люди близкие к Рахимову, Муртаза Губайдуллович на меня обиделся. Имел на то право. Но и я был прав. Однако теперь, когда первого президента Башкортостана нет с нами, я бы, пожалуй, извинился перед ним за ту резкость своих слов…
И еще. Я хорошо и долго общался не только с Рахимовым. Знаком был доверительно с Рустэмом Хамитовым, с Радием Хабировым. И вот что им хотел бы сказать: те, кто пришел во власть по воле случая – такие же, что и остальные, рядом живущие. И Муртаза Губайдуллович, и вы оба - лишь трое из более, чем 4-миллионного населения на редкость красивой земли под названием Башкортостан. Все уйдем в прах в свое время – не вечные. О ком-то в будущих учебниках истории края будет, возможно, целый раздел или же, наоборот, он удостоится лишь нескольких куцых строк. Но в памяти народа каждый остается, соответственно своим делам во благо людей. Будет ли относительно вас это человеческой благодарностью или же полнейшее равнодушие к периоду вашего нахождения у главного руля республики? Не для этого ли живет каждый из нас: как тебя будут вспоминать будущие поколения?
Верю, что уникальное культовое сооружение, одно из крупнейших в Европе, как того задумывал его главный каменщик, появится, в конце концов, при въезде в Уфу. Но будет ли в том частица каждого, из ныне живущих?
Азамат САИТОВ,
шеф-редактор уфимского представительства агентства «Росисламинформ»
