Чем в пандемию «болела» российская умма?,
или Заметки об итогах года минувшего… (Окончание)
В предыдущей главе автор – эксперт-исламовед Раис Сулейманов поделился своими наблюдениями по итогам 2020 года и взглядом на нынешнее положение дел в мусульманском сообществе страны. Центральное место в публикации было посвящено расколу среди высшего духовенства, вызванного стилем управления Равиля Гайнутдина, руководителя Совета муфтиев России, председателя ДУМ РФ.
Предлагаем вашему вниманию вторую, заключительную часть анализа эксперта.
…На этом череда скандалов, связанных вокруг ДУМ РФ, не закончилась. Вначале Московский исламский институт, который позиционировался Гайнутдином как «флагман исламского образования в России», был лишен и государственной аккредитации, и лицензии на образовательную деятельность. Фактически это означало прекращение работы вуза. В срочном порядке студентов выпускного курса пришлось переводить в Российский исламский институт в Казани и Дагестанский гуманитарный институт в Махачкале, чтобы они там могли завершить обучение и получить дипломы. Позже ректору МИИ Дамиру Мухетдинову все-таки удалось заново получить лицензию на образовательную деятельность. Но, во-первых, это произошло в разгар учебного года, потому набор новых студентов стал делом затруднительным. Форсированным способом удалось зачислить лишь пару десятков заочников. А, во-вторых, наличие лицензии не означает предоставление государственной аккредитации, т.е. дипломы МИИ – это дипломы, по сути, «шарашкиной конторы».
Следующим, куда более громким скандалом, стала общественная реакция на принятую годом ранее Советом улемов ДУМ РФ фетву о недопустимости межрелигиозных браков. А ислам, согласно Корану, разрешает браки между мусульманами и иудейками, мусульманами и христианками. Т.е. тут богословы Гайнутдина проявили себя уже как некомпетентные специалисты. От их богословского заключения отмежевались другие муфтии России, поддержал спорную фетву лишь муфтий Чечни. В самом же ДУМ РФ позже попытались неуклюже объяснить ситуацию как сугубо личную точку богословов во главе с председателем Совета улемов Шамилем Аляутдиновым, а не самого руководства духовного управления.
Аналогично, с громким скандалом, прошла защита первой в стране докторской диссертации по исламской теологии, написанной первым заместителем председателя ДУМ РФ, ректором МИИ Дамиром Мухетдиновым. В тексте докторской содержалась откровенная апология ИГИЛ и Талибана (запрещенные в России террористические организации). К тому же сама процедура защиты прошла с массой грубейших нарушений.
Тем не менее, говоря объективно, в заслугу ДУМ РФ и самого Гайнутдина можно отнести один такой факт: в ноябре 2020 года, в День народного единства, во время виртуальной встречи президента России Владимира Путина с религиозными лидерами страны, Равиль-хазрат попросил главу страны поддержать празднование 1100-летие принятия ислама в Волжской Булгарии на государственном уровне. Несмотря на то, что еще в 1989 году этот юбилей с размахом уже отмечался (тогда он проводился по мусульманскому летоисчислению), Путин согласие на такое дал. Теперь 1100-летие принятия ислама в Среднем Поволжье будут праздновать в 2022 году по григорианскому календарю. Однако все юбилейные торжества проводить доверили не Гайнутдину, а премьер-министру России Михаилу Мишустину и президенту Татарстана Рустаму Минниханову. Равиля же Гайнутдина, если и привлекут к мероприятиям, то только в качестве одного из множества других почетных гостей юбилейных торжеств.
Этот год для самого ЦДУМ, несмотря на пандемию и намечающийся в российской умме раскол, стал, тем не менее, знаковым и успешным. Во-первых, было отмечено 40-летие нахождения на посту Верховного муфтия России Талгата Таджуддина, председателя Центрального духовного управления мусульман. Он однозначно является главным «долгожителем» из всех мусульманских деятелей России за всю ее историю, кто носил столь высокое звание. Даже дореволюционные муфтии Оренбургского магометанского духовного собрания, занимавшие свои посты порой десятилетиями, не возглавляли муфтият так долго! Во-вторых, ЦДУМ открыл свое представительство на Северном Кавказе в Ингушетии, который возглавил Ахмед Сагов, экс-начальник управления по делам религии при администрации главы Ингушетии. Он развернул достаточно активную деятельность в регионе, став своеобразным центром притяжения для мусульман Ингушетии, конкурируя, в какой-то степени, с местным муфтиятом. И еще: духовное собрание мусульман России во главе с Альбиром Кргановым стало флагманом межрелигиозного диалога со стороны российских мусульман. Также ему удалось добиться строительства многоэтажного Межрелигиозного социально-просветительского культурного центра в Москве. Примечательно, что столичные власти именно Крганова выбрали в роли партнера для таких проектов, а не Равиля Гайнутдина. К тому же Крганов реализовал еще два успешных проекта. Первый - создал Центр по правовой защите и социально-культурной адаптации мигрантов для конструктивной реализации многолетней проблемы, актуальной не только для Москвы, но и для России в целом. Второй проект – Кргановым совместно с Российской ассоциацией зашиты религиозных свободы был подготовлен серьезный доклад на тему «Вопросы соблюдения прав мусульман в России». Тем самым, московский муфтий активно перехватил практику публикаций ежегодных докладов о положении религиозных меньшинств у многочисленных правозащитных организаций, которые обычно негативно относятся к российскому руководству. В тексте доклада тон и подача информации исключали враждебность, а изложенные в нем факты больше говорили о конструктивности обсуждения проблемы правовой защиты мусульман.
Были отрадные факты в минувшем году и в российских регионах. Так, ДУМ Татарстана сумел укрепить свое положение, как один из крупнейших в России центров корановедения. Изданный на русском и татарском языках перевод Корана в виде тафсира «Калям Шариф», выполненного группой богословов под руководством муфтия Камиля Самигуллина, стал хитом года и по размеру тиража (на татарском языке вышло 45 тыс. экземпляров, на русском языке совокупный тираж составил 3 тыс. экземпляров), и по географии распространения - по всей стране и за ее пределами.
В минувшем декабре V съезд ДУМ Азиатской части России, состоявшийся в Омске, не только переизбрал на очередной 5-летний срок бессменного председателя Нафигуллу Аширова, но и продемонстрировал нелояльность к Равилю Гайнутдину тех глав региональных ДУМ, которые в прошлом относились к Совету муфтиев России. В первую очередь, речь идет о муфтии Башкортостана Айнуре Биргалине и муфтии Мордовии Илдузе Исхакове. И это несмотря на то, что аппарат ДУМ РФ разослал инструкцию о недопустимости участия в этом съезде муфтиев, подконтрольных Гайнутдину. И Биргалин, и, что особенно любопытно, Исхаков демонстративно проигнорировали запрет. А Аширов укрепил свои позиции тем, что открыл представительства в Астраханской, Оренбургской и Саратовской областях, т.е. географически вышел за пределы Азиатской части России.
На Северном Кавказе в минувшем году также произошло несколько знаковых событий. Пандемия коронавируса стала серьезным испытанием для Дагестана, где муфтият во главе с Ахмадом Абдуллаевым стал той силой, которая принялась активно помогать в решении этой серьезной проблемы. Их заслуги признал даже президент России, который подключил по видеосвязи дагестанского муфтия к обсуждению проблемы борьбы с ковидом на равных с государственными чиновниками, выразив благодарность главе мусульман Дагестана.
В Ингушетии после скоропостижной кончины муфтия Абдурахмана Мартазанова пост вновь занял Иса Хамхоев, который до 2019 года уже возглавлял региональный духовный центр мусульман. В итоге создался необычный прецедент, когда одно и тоже лицо повторно был избран муфтием после годичного перерыва.
Еще новость минувшего года. В Нальчике Рособрнадзор приостановил лицензию Северо-Кавказского исламского университета им. Абу Ханифы, что говорит о том, что система высшего исламского образования далека от совершенства как в Москве, так и на юге России.
К сожалению, проблема терроризма на религиозной почве не обошла и мусульманскую умму страны. Теракты в Татарстане, Чечне, Дагестане и Карачаево-Черкесии дали понять, что проблема по-прежнему остается актуальной в России. Более того, своего рода новой приметой терроризма стало его омоложение, когда к преступлениям привлекают даже подростков! Как это, к примеру, произошло в татарстанском городке Кукморе, когда нападение на местный отдел полиции с самодельными «коктейлями Молотова» совершил 16-летний юноша.
Строительством новых мечетей, как наглядным подтверждением развития исламского сообщества в стране, смогли похвастаться муфтияты Татарстана, Башкортостана и ЦДУМ, на территории которых открылись новые храмы. Удручающей ситуация выглядит только в ДУМ РФ: за минувший год в этом муфтияте не появилось ни одной мечети. Решить проблему Равиль Гайнутдин попытался за счет инициативы, перехваченной у председателя общины «Махалля Иршад» Калининградской области Артура Русяева, предложившего по аналогии с Храмом Воскресения Христова, ставшего главным православным собором Вооруженных Сил РФ, открыть аналогичную по размеру мечеть. Но Русяева вскоре арестовали за хранение наркотиков, а Равиль Гайнутдин принялся выдавать его предложение уже как свою собственную идею. Но шансы на ее реализацию объективно невелики, поскольку особого энтузиазма эта идея не вызывает у других муфтиев. А Министерство обороны России вряд ли загорится желанием строить мечеть такого же размера, как и Храм Воскресения Христова, для одного из малочисленных муфтиятов, каким к концу года стало ДУМ РФ.
Таким образом, исламская умма России по итогам 2020 года подошла как с ворохом прежних многолетних проблем (продолжающийся перманентный раскол межрегиональных муфтиятов, кризис исламского образования в ряде вузов из-за их неэффективного управления, терроризм на религиозной почве), так и с новыми вызовами времени. Той же пандемией коронавируса, ограничительными мерами по отправлению культа и соблюдению всех обрядов. Однако, можно и нужно похвастаться и определенными позитивными переменами. Такими, как максимальная популяризация одного из лучших переводов Корана на двух языках, поддержка со стороны государства празднования юбилея принятия ислама предками поволжских татар, развитием межрелигиозного диалога, другими благостными изменениями.
Словом, год 2020-й прошел, начинаем летопись следующего. Что он нам сулит?
…На этом череда скандалов, связанных вокруг ДУМ РФ, не закончилась. Вначале Московский исламский институт, который позиционировался Гайнутдином как «флагман исламского образования в России», был лишен и государственной аккредитации, и лицензии на образовательную деятельность. Фактически это означало прекращение работы вуза. В срочном порядке студентов выпускного курса пришлось переводить в Российский исламский институт в Казани и Дагестанский гуманитарный институт в Махачкале, чтобы они там могли завершить обучение и получить дипломы. Позже ректору МИИ Дамиру Мухетдинову все-таки удалось заново получить лицензию на образовательную деятельность. Но, во-первых, это произошло в разгар учебного года, потому набор новых студентов стал делом затруднительным. Форсированным способом удалось зачислить лишь пару десятков заочников. А, во-вторых, наличие лицензии не означает предоставление государственной аккредитации, т.е. дипломы МИИ – это дипломы, по сути, «шарашкиной конторы».
Следующим, куда более громким скандалом, стала общественная реакция на принятую годом ранее Советом улемов ДУМ РФ фетву о недопустимости межрелигиозных браков. А ислам, согласно Корану, разрешает браки между мусульманами и иудейками, мусульманами и христианками. Т.е. тут богословы Гайнутдина проявили себя уже как некомпетентные специалисты. От их богословского заключения отмежевались другие муфтии России, поддержал спорную фетву лишь муфтий Чечни. В самом же ДУМ РФ позже попытались неуклюже объяснить ситуацию как сугубо личную точку богословов во главе с председателем Совета улемов Шамилем Аляутдиновым, а не самого руководства духовного управления.
Аналогично, с громким скандалом, прошла защита первой в стране докторской диссертации по исламской теологии, написанной первым заместителем председателя ДУМ РФ, ректором МИИ Дамиром Мухетдиновым. В тексте докторской содержалась откровенная апология ИГИЛ и Талибана (запрещенные в России террористические организации). К тому же сама процедура защиты прошла с массой грубейших нарушений.
Тем не менее, говоря объективно, в заслугу ДУМ РФ и самого Гайнутдина можно отнести один такой факт: в ноябре 2020 года, в День народного единства, во время виртуальной встречи президента России Владимира Путина с религиозными лидерами страны, Равиль-хазрат попросил главу страны поддержать празднование 1100-летие принятия ислама в Волжской Булгарии на государственном уровне. Несмотря на то, что еще в 1989 году этот юбилей с размахом уже отмечался (тогда он проводился по мусульманскому летоисчислению), Путин согласие на такое дал. Теперь 1100-летие принятия ислама в Среднем Поволжье будут праздновать в 2022 году по григорианскому календарю. Однако все юбилейные торжества проводить доверили не Гайнутдину, а премьер-министру России Михаилу Мишустину и президенту Татарстана Рустаму Минниханову. Равиля же Гайнутдина, если и привлекут к мероприятиям, то только в качестве одного из множества других почетных гостей юбилейных торжеств.
Этот год для самого ЦДУМ, несмотря на пандемию и намечающийся в российской умме раскол, стал, тем не менее, знаковым и успешным. Во-первых, было отмечено 40-летие нахождения на посту Верховного муфтия России Талгата Таджуддина, председателя Центрального духовного управления мусульман. Он однозначно является главным «долгожителем» из всех мусульманских деятелей России за всю ее историю, кто носил столь высокое звание. Даже дореволюционные муфтии Оренбургского магометанского духовного собрания, занимавшие свои посты порой десятилетиями, не возглавляли муфтият так долго! Во-вторых, ЦДУМ открыл свое представительство на Северном Кавказе в Ингушетии, который возглавил Ахмед Сагов, экс-начальник управления по делам религии при администрации главы Ингушетии. Он развернул достаточно активную деятельность в регионе, став своеобразным центром притяжения для мусульман Ингушетии, конкурируя, в какой-то степени, с местным муфтиятом. И еще: духовное собрание мусульман России во главе с Альбиром Кргановым стало флагманом межрелигиозного диалога со стороны российских мусульман. Также ему удалось добиться строительства многоэтажного Межрелигиозного социально-просветительского культурного центра в Москве. Примечательно, что столичные власти именно Крганова выбрали в роли партнера для таких проектов, а не Равиля Гайнутдина. К тому же Крганов реализовал еще два успешных проекта. Первый - создал Центр по правовой защите и социально-культурной адаптации мигрантов для конструктивной реализации многолетней проблемы, актуальной не только для Москвы, но и для России в целом. Второй проект – Кргановым совместно с Российской ассоциацией зашиты религиозных свободы был подготовлен серьезный доклад на тему «Вопросы соблюдения прав мусульман в России». Тем самым, московский муфтий активно перехватил практику публикаций ежегодных докладов о положении религиозных меньшинств у многочисленных правозащитных организаций, которые обычно негативно относятся к российскому руководству. В тексте доклада тон и подача информации исключали враждебность, а изложенные в нем факты больше говорили о конструктивности обсуждения проблемы правовой защиты мусульман.
Были отрадные факты в минувшем году и в российских регионах. Так, ДУМ Татарстана сумел укрепить свое положение, как один из крупнейших в России центров корановедения. Изданный на русском и татарском языках перевод Корана в виде тафсира «Калям Шариф», выполненного группой богословов под руководством муфтия Камиля Самигуллина, стал хитом года и по размеру тиража (на татарском языке вышло 45 тыс. экземпляров, на русском языке совокупный тираж составил 3 тыс. экземпляров), и по географии распространения - по всей стране и за ее пределами.
В минувшем декабре V съезд ДУМ Азиатской части России, состоявшийся в Омске, не только переизбрал на очередной 5-летний срок бессменного председателя Нафигуллу Аширова, но и продемонстрировал нелояльность к Равилю Гайнутдину тех глав региональных ДУМ, которые в прошлом относились к Совету муфтиев России. В первую очередь, речь идет о муфтии Башкортостана Айнуре Биргалине и муфтии Мордовии Илдузе Исхакове. И это несмотря на то, что аппарат ДУМ РФ разослал инструкцию о недопустимости участия в этом съезде муфтиев, подконтрольных Гайнутдину. И Биргалин, и, что особенно любопытно, Исхаков демонстративно проигнорировали запрет. А Аширов укрепил свои позиции тем, что открыл представительства в Астраханской, Оренбургской и Саратовской областях, т.е. географически вышел за пределы Азиатской части России.
На Северном Кавказе в минувшем году также произошло несколько знаковых событий. Пандемия коронавируса стала серьезным испытанием для Дагестана, где муфтият во главе с Ахмадом Абдуллаевым стал той силой, которая принялась активно помогать в решении этой серьезной проблемы. Их заслуги признал даже президент России, который подключил по видеосвязи дагестанского муфтия к обсуждению проблемы борьбы с ковидом на равных с государственными чиновниками, выразив благодарность главе мусульман Дагестана.
В Ингушетии после скоропостижной кончины муфтия Абдурахмана Мартазанова пост вновь занял Иса Хамхоев, который до 2019 года уже возглавлял региональный духовный центр мусульман. В итоге создался необычный прецедент, когда одно и тоже лицо повторно был избран муфтием после годичного перерыва.
Еще новость минувшего года. В Нальчике Рособрнадзор приостановил лицензию Северо-Кавказского исламского университета им. Абу Ханифы, что говорит о том, что система высшего исламского образования далека от совершенства как в Москве, так и на юге России.
К сожалению, проблема терроризма на религиозной почве не обошла и мусульманскую умму страны. Теракты в Татарстане, Чечне, Дагестане и Карачаево-Черкесии дали понять, что проблема по-прежнему остается актуальной в России. Более того, своего рода новой приметой терроризма стало его омоложение, когда к преступлениям привлекают даже подростков! Как это, к примеру, произошло в татарстанском городке Кукморе, когда нападение на местный отдел полиции с самодельными «коктейлями Молотова» совершил 16-летний юноша.
Строительством новых мечетей, как наглядным подтверждением развития исламского сообщества в стране, смогли похвастаться муфтияты Татарстана, Башкортостана и ЦДУМ, на территории которых открылись новые храмы. Удручающей ситуация выглядит только в ДУМ РФ: за минувший год в этом муфтияте не появилось ни одной мечети. Решить проблему Равиль Гайнутдин попытался за счет инициативы, перехваченной у председателя общины «Махалля Иршад» Калининградской области Артура Русяева, предложившего по аналогии с Храмом Воскресения Христова, ставшего главным православным собором Вооруженных Сил РФ, открыть аналогичную по размеру мечеть. Но Русяева вскоре арестовали за хранение наркотиков, а Равиль Гайнутдин принялся выдавать его предложение уже как свою собственную идею. Но шансы на ее реализацию объективно невелики, поскольку особого энтузиазма эта идея не вызывает у других муфтиев. А Министерство обороны России вряд ли загорится желанием строить мечеть такого же размера, как и Храм Воскресения Христова, для одного из малочисленных муфтиятов, каким к концу года стало ДУМ РФ.
Таким образом, исламская умма России по итогам 2020 года подошла как с ворохом прежних многолетних проблем (продолжающийся перманентный раскол межрегиональных муфтиятов, кризис исламского образования в ряде вузов из-за их неэффективного управления, терроризм на религиозной почве), так и с новыми вызовами времени. Той же пандемией коронавируса, ограничительными мерами по отправлению культа и соблюдению всех обрядов. Однако, можно и нужно похвастаться и определенными позитивными переменами. Такими, как максимальная популяризация одного из лучших переводов Корана на двух языках, поддержка со стороны государства празднования юбилея принятия ислама предками поволжских татар, развитием межрелигиозного диалога, другими благостными изменениями.
Словом, год 2020-й прошел, начинаем летопись следующего. Что он нам сулит?
Раис СУЛЕЙМАНОВ,
главный редактор журнала «Мусульманский мир»,
эксперт-исламовед
(специально для «Росисламинформа»)
